ПРЕДИСЛОВИЕ
Начиная по предложению Г.Копылова разговор о консультировании на страницах “Кентавра”, я бы хотел прежде всего представить вниманию читателей ряд текстов, которые отражают некоторые результаты работ, относимых мною к жанру “рамочного консультирования”; я надеюсь, что цикл завершится статьей, посвященной непосредственно этому типу консультирования. Я сознательно не сделал никаких изменений в этих текстах и надеюсь, что читатели отнесутся к ним в том числе как к документам того времени, когда они были написаны. Весь цикл можно было бы назвать “Дневник консультанта”.
Текст “Позиции СССР в АТР” был написан поздней осенью 1987 года при подготовке ситуационного анализа по заказу ИМЭМО и частично отредактирован по результатам ситуационного анализа, в котором приняли участие ведущие эксперты по проблемам АТР и Дальнего Востока. Реальным инициатором мероприятия выступила В.Т.Нанивская, предложившая мне поработать с “настоящими экспертами” (а не специалистами по ОДИ), на что я и согласился.
Согласие во многом было стимулировано развертыванием комплекса работ по Дальнему Востоку, который мы в тот момент начали с С.В.Поповым: был проведен конкурс и выборы штаба ЦК ВЛКСМ зоны освоения БАМа, намечены работы с Владивостоком и Находкой (которые реально и начались в 1988-1989 годах), запланирована в общих чертах экспертиза экологической ситуации на озере Байкал.
Я не интересовался судьбой этого документа. По всей видимости, он был охарактеризован как “непрофессиональный” и “банальный”, и лег в стол или мусорную корзинку. Спустя год (это обычное время, после истечения которого я считаю, что могу свободно распоряжаться результатами подобных работ, если иное не оговорено в контракте) я передал этот текст С.В.Попову и А.И.Корнееву (Институт США и Канады) для ознакомления. Последний по телефону сказал мне, что текст любопытный, но что именно вызвало его любопытство, уточнить не удалось. В дальнейшем этот текст вошел в пакет материалов, которые раздавались участникам программы “Школа управления” и потенциальным клиентам вплоть до осени 1991 года, когда в последний раз этот текст был включен в раздаточные материалы на игре в ВС Якутской республики.
Для полной характеристики обстоятельств дела следует добавить, что к этому тексту был приложен другой, содержащий изложение проблем применения метода “ситуационного анализа” к внешнеполитическим и международно-политическим вопросам (общим объемом более 20 страниц) на основе анализа опыта ситанализа, проведенного в ИМЭМО. Однако тот текст заказчиками ситуационного анализа даже не был прочитан.
ПОНЯТИЕ РЕГИОНА И ПРОЦЕССЫ РЕГИОНАЛИЗАЦИИ: СМЫСЛ И СОДЕРЖАНИЕ
Текущий период мирового развития все более и более выдвигает на передний край теории и практики международных отношений вопросы интернационализации, проблемы, решение которых требует координации и объединения усилий стран всего мира. Все чаще ставится вопрос о создании идеального порядка международных отношений, а в этом контексте, естественно, подвергаются критике существующие концепции государственного суверенитета; предлагаются новые принципы решения конфликтных ситуаций и новые основания для самоопределения отдельных стран. Однако, наряду с формированием идеологии, теории и практики глобального мирового порядка, крепнет и ширится альтернативная идеология национальной и культурной автономии; тенденции глобализации, генерализации, унификации, централизации власти вызывают ответную реакцию в формах автономистских движений и стремления отдельных стран к проведению самостоятельной политики вплоть до обособления и реализации конфликтной политики. В основу обособляющегося самоопределения кладутся национальные, социально-экономические, исторические, культурные предпосылки. Возникает тотальное противоречие между глобальным идеальным порядком международных отношений и стремлением отдельных стран и наций к обособлению. Одной из форм разрешения этого противоречия во второй половине ХХ столетия становится тенденция регионализациии и регионального объединения стран, формирование региональных стратегий развития.
Вместе с тем, реальные социо-культурные процессы, процессы производственной и торговой интеграции выходят за пределы отдельных стран; решение современных экономических и экологических проблем требует преодоления административных границ. В сфере организации, руководства и управления (ОРУ) на различных уровнях возникает идеология экстерриториальных процессов глобального характера, лишь проявляющихся на локальном уровне, ставится вопрос об определении пространства существования и развертывания человеческой жизнедеятельности, формируется концепция региональной организации и регионального развития, важнейшей темой которой является вопрос о восстановлении природных и человеческих ресурсов, о воспроизводстве полных систем жизнедеятельности человеческих популяций в условиях интенсивного технологического воздействия на окружающую среду и экстенсивного роста производства и потребления. В связи с этим в ряде гуманитарных наук, в экономической географии и экологии ставится вопрос о разработке нового понятия о “регионе” и “региональном развитии”, отличном от привычных понятий об экономическом районе, территории, зоне влияния, экономической интеграции и политической общности стран. Складывается представление о новой теоретической и организационно-практической единице анализа, описания и программирования процессов исторического развития и процессов воспроизводства систем жизнедеятельности.
Однако в современной философской и логико-методологической литературе далеко не достаточно проанализирована структура и принципы строительства понятия такого типа. На уровне практических разработок, в контексте ситуационного анализа и реконструкции ситуаций международных отношений это приводит к появлению целого ряда псевдопроблем, когда одни аспекты регионального строительства и регионального развития противопоставляются другим, упускаются важнейшие регионообразующие факторы, а важнейшие региональные процессы “схватываются” лишь после того, как они оформились и приобрели ярко выраженный статус и характер.
В самом общем виде можно предположить, что “регион” представляет собой единицу соорганизации и связи процессов развития и процессов воспроизводства, единицу, в которой процессы исторического развития деятельности должны “замкнуться” на стабильных структурах воспроизводства человеческой жизнедеятельности, культурных форм, природных и трудовых ресурсов, материала жизнедеятельности и производства и т.д. Становление целостных механизмов и структур воспроизводства в условиях развития порождает “регионы” различного уровня сложности, которые могут локализоваться на тех или иных участках территории, прикрепляться к ним и “паразитировать” на определенных массивах природного окружения и территориальных ареалах.
С точки зрения введенного представления можно утверждать, что процессы регионализации и формирования “регионов” различного уровня сложности являются одними из ведущих процессов на рубеже третьего тысячелетия. Идеология регионального развития “снимает” в себе целый комплекс исторических тенденций и процессов мирового развития. Следует предположить, что задачи анализа региональных систем и формирования регионов в первой половине следующего столетия станут ключевыми задачами международной политики и базовыми разделами теории международных отношений. Уже сегодня можно отметить бурный рост исследований по региональной проблематике, усиление интереса к процессам становления и оформления крупных политических регионов. Одним из наиболее перспективных и эвристичных случаев регионального становления должен быть признан пример Азиатско-Тихоокеанского региона; это требует специального политологического анализа и пристального исследовательского внимания.
В настоящее время Азиатско-Тихоокеанский регион (далее – АТР) представляет собой наиболее динамично развивающуюся региональную систему в рамках глобальной политики. Следует предположить, что на рубеже третьего тысячелетия эпицентр (один из эпицентров) мирового хозяйственного и интеллектуального развития все более и более будет смещаться в сторону АТР и к середине ХХI века АТР станет ареной наиболее глубоких и сложных исторических и политических событий.
АТР – ИСТОЧНИКИ ФОРМИРОВАНИЯ, ПРОБЛЕМЫ И ПЕРСПЕКТИВЫ
Опираясь на введенное представление о “регионе”, следует прежде всего остановиться на основных регионообразующих факторах, значимых для АТР. На предварительном уровне анализа следует различать материальные и культурно-исторические (идеальные) регионообразующие факторы, которые выступают в качестве предпосылок становления и оформления целостной региональной системы. В качестве материальных предпосылок формирования АТР следует выделять: во-первых, факт высокой концентрации населения (как источника трудовых и интеллектуальных ресурсов) и, во-вторых, наличие океанической структуры расселения как предпосылки для формирования интенсивных торговых трасс и других форм коммуникации. В качестве важнейших культурно-исторических предпосылок формирования АТР следует выделять: во-первых, наличие исторически сложившейся и глубоко проработанной культуры и практики искусственно-технического отношения к человеку и человеческой деятельности и, во-вторых, наличие особого склада отношений между государственными и общественными системами, как ведущего фактора формирования идеологии и общественного сознания населения. Однако наличие тех или иных предпосылок регионального развития не может само по себе привести к формированию нового “региона”. Образование региона должно рассматриваться как искусственно-естественный процесс, где наличие естественных регионообразующих факторов является необходимым, но не достаточным условием образования “региона”.
Названные материальные и культурно-исторические предпосылки получили свое специфическое оформление в первой половине ХХ столетия в формах политических претензий, национализме и экспансионистских тенденциях Японии, росте освободительного движения и автономизме Китая и, наконец, в усвоении рядом стран АТР особой социо-культурной позиции в условиях конкуренции двух социально-экономических систем – социализма и капитализма. Эта позиция в самом общем плане может быть охарактеризована как позиция имитации; в ее основе лежит принцип “переноса” культурных и деятельностных структур из одной ситуации в другую, с соответствующей системой отбора и переоформления этих структур и последующим освоением заимствованных форм деятельности. В подавляющем большинстве случаев такого рода “перенос” становится мощным механизмом осознания и рефлексии наличного опыта и форм деятельности, а затем и средством интенсивного развития мышления и деятельности. Одним из центральных условий нормального функционирования и развертывания такого рода имитирующих систем является, с одной стороны, отказ от идеологии тотального внедрения отдельных форм опыта и переход в режим экспериментирования и постоянной смены, развертывания деятельности, постоянных проб и инноваций, а с другой стороны, установка на заимствование целостных социо-культурных и деятельностных единиц, которые можно назвать “большими технологиями” .
20-е и 30-е годы ХХ века в этом плане характеризуются чрезвычайно интенсивным поиском новых моделей экономического развития, критикой капиталистической формации ХIХ столетия, осознанием и широким распространением марксистской методологии и марксистского анализа капитализма, интенсивным осознанием опыта развертывания процессов индустриализации в различных странах мира и рефлексивным сопоставлением факта противостояния капитализма и социализма с соответствующими моделями экономического и социального развития. Сегодня можно утверждать, что именно страны АТР в рамках мирового развития выступили в качестве “экспериментальных площадок”, на которых были сделаны попытки согласования и синтеза “социалистического” и “капиталистического” путей развития, плановой и рыночной экономики, государственной политики развития и свободного предпринимательства. Вместе с тем опыт индустриализации Японии, а затем и других стран АТР протекал в более благоприятных условиях, чем индустриализация СССР и, заимствовав сам принцип искусственного перехода от одной социально-экономической стадии к другой, минуя переходные этапы, во многом преодолевал неудачи и ошибки последней. Во-первых, индустриализация проходила в благоприятном политическом контексте: страны АТР были во многом избавлены от военно-стратегического противостояния и необходимости вкладывать средства в оборону. Во-вторых, в качестве прототипа для имитации в Японии была заимствована структурная модель экономики, сложившаяся в США в 30-50-х годах, а не модель начала века, заимствованная СССР и пережившая кризис в начале 30-х годов – в эпоху так называемой Великой депрессии. В-третьих, индустриализация и перенос технологий в странах АТР сопровождался подлинной революцией в области работы с человеческим фактором, радикальной перестройкой системы подготовки кадров и образования, целенаправленной подготовкой организационно-управленческой инфраструктуры. Другими словами, реформа образования и управления в странах АТР предшествовала и подготавливала технологическую и экономическую реформу, и тем самым обеспечивала необходимую ее интенсивность.
Можно продолжить исторический анализ условий и механизмов переноса и заимствования модели европейского и американского развития в странах АТР с учетом и коррекцией этих моделей на основе опыта индустриализации СССР. Однако это не входит в задачу настоящего очерка. Важно подчеркнуть, что констелляция перечисленных факторов к середине и концу 70-х годов выдвинула Японию на второе место в ряду капиталистических стран, позволила найти удачное сочетание государственных форм регулирования экономического развития и свободной системы экономического предпринимательства, и, тем самым, сформировала постоянный источник развития в АТР. Если в 50-е и 60-е годы линия имитации и заимствования “Вашингтон – Токио” являлась основным искусственно-техническим регионообразующим фактором, то сегодня формируется целый ряд новых связей и отношений между странами АТР, центром которых становится Япония. Необходимо признать, что Япония не только заимствовала технологическую модель развития США, но и сумела, во-первых, выработать комплекс механизмов и систем “приживления” европейской и американской модели развития на материале азиатско-тихоокеанских форм организации жизнедеятельности и культуры и, во-вторых, осуществить качественные изменения в формах организации и способах развертывания экономических инфраструктур и технологии, по многим параметрам опередив США. Другими словами, можно утверждать, что на рубеже 70-х годов сформировался “регион” с осью США – Япония – страны АТР.
Вместе с тем, была во многом исчерпана имитационная модель развития; АТР вступил в новую фазу своего развития; начала складываться новая региональная ситуация, в рамках которой Япония выступает в качестве самостоятельного регионообразующего фактора, обеспечивающего на новом уровне как процессы исторического развития, так и процессы воспроизводства в масштабах АТР.
НОВАЯ СИТУАЦИЯ В АТР И ПОЛОЖЕНИЕ СССР В РЕГИОНЕ
В качестве наиболее общей характеристики ситуации, сложившейся в АТР на рубеже 80-х годов, можно назвать разделение и региональное прикрепление процессов производства и функционирования, с одной стороны, и процессов воспроизводства и развития, с другой. Все более и более расширяются процессы экспорта технологии и систем деятельности; процессы производства распределяются по региону, преимущественно локализуясь в новых индустриальных странах, а также захватывая Австралию и Китай; схемы организации жизнедеятельности и воспроизводства, отработанные в других странах, прошедших этап интенсивной модернизации, становятся достоянием Китая, новых индустриальных стран, стран АСЕАН и Индокитая; в рамках основных направлений воспроизводства и развития, смещающихся в направлении Токио, США продолжает контролировать процессы информационного обеспечения и индустрию знаний, уступая Японии и другим ведущим странам АТР процессы проектирования и реализацию региональных программ. Следует также подчеркнуть наличие процессов целенаправленной передачи технологий и формирования новых индустриальных стран (Южная Корея, Тайвань, Гонконг), создания искусственной системы конкуренции, эшелонированной экономической структуры в АТР, освобождения в ведущих странах пространства для создания качественно новой социо-культурной инфраструктуры на рубеже ХХI века с переносом центра тяжести на работу в области культуротехники, технологии образования, научно-исследовательского обеспечения производства, финансовой инженерии и т.д.
Названные процессы протекают в условиях интенсивного обучения развивающихся стран, создающего предпосылки для все более и более интенсивного прохождения этими странами стадий экономического и технологического развития.
В контексте новой ситуации и новообразованных региональных структур формируется и новая роль США и Японии. Несмотря на наличие целого спектра дезинтегрирующих факторов, можно говорить о возникновении в рамках АТР интегративных связей между США и Японией по схеме “знание-проект”. Тем самым по мере координации процессов производства, функционирования, воспроизводства, развития и управления складывается необходимая система условий для образования целого ряда общностей, в том числе и Тихоокеанского сообщества в широком смысле слова. “Зашнуровка” процессов развития и процессов воспроизводства, развертывание этих процессов, оценка их интенсивности и прогноз естественных тенденций позволяет утверждать, что мы имеем дело с региональной структурой большой мощности. На сегодняшний день практически произошла “переплавка” ареала в регион: сложился и оформился Азиатско-Тихоокеанский регион.
Вместе с тем, влияние СССР в регионе постоянно ослабевает, и реально на рубеже ХХI века Советский Союз рискует остаться в изоляции в АТР, а значит, если предположения о статусе и значении региона правдоподобны, – на периферии мировых процессов развития. Сокращение зоны влияния СССР в АТР связано с целым рядом факторов и тенденций, из которых мы выделим лишь несколько, не претендуя на сколько-нибудь полное освещение позиций и статуса СССР в регионе.
В течение 60-х и 70-х годов СССР постоянно увеличивал свое военное присутствие в регионе. Однако, военная сила сегодня в ситуации АТР практически не может играть роль политического средства и механизма реализации политических целей. Следует предположить, что по мере демилитаризации отношений СССР и США, роста экономической мощи Южной Кореи, стран АСЕАН и Китая, появления новых типов вооружений, в большей степени зависящих от современных технологий и систем контроля, формирования новых рычагов политического давления собственно регионального характера, – роль военной мощи глобального характера в регионе будет падать. Это не означает, что военная сила вовсе перестанет играть свою роль, однако качество и характер военного противостояния как системы, компенсирующей другие типы политических отношений, будет естественно меняться. В этих условиях факт сокращения военного присутствия СССР в регионе, не соразмерного его экономическим интересам в АТР и освоенности Дальнего Востока, может ликвидировать негативные эффекты военно-стратегической политики последних лет, но не может принести положительных сдвигов в плане подключения СССР к региональным процессам.
Напротив, наличие двух узлов, которые характеризуются преимущественно социалистическими формами организации (КНДР и СРВ) сегодня на деле лишь подрывают доверие к СССР и выступают в качестве наглядного негативного примера для развивающихся стран региона в плане экономического роста и перспективности социалистической модели развития. Ошибки, допускаемые этими странами в рамках региональной политики, и экономические трудности умело используются США для дискредитации социализма и СССР, в то время как советская политика до сих пор не выработала принципиального отношения к названным странам и их поведению в регионе.
Следует специально подчеркнуть резкое отставание СССР от Японии, новых индустриальных стран и Китая в сфере экономического и технологического развития, факт отсутствия соразмерных экономических и технологических вкладов в процессы регионального развития в целом. Торговая политика со странами АТР до сих пор строится либо на схемах “натурального товарообмена”, либо на схемах “продажи излишков”; однако, качество товаров сегодня не соответствует уровню мировых стандартов. Проводимая сегодня псевдополитика “продажи” непереработанного сырья (лес, уголь, газ, нефть) приводит объективно лишь к усилению стран-экспортеров сырья в АТР и долговременному истощению ресурсной базы нашей страны. Однако, такого рода тактика вызвана серьезным технологическим отставанием и неконкурентностью продуктов высоких производственных циклов уровню требований на рынках АТР. В этих условиях большую роль играет вопиющее отставание Советского Дальнего Востока, во многом вызванное неверной хозяйственной и социально-экономической политикой, в соответствии с которой на Дальнем Востоке вплоть до 2000 года закладывается развитие устаревших производств и добывающей промышленности, совершенно не учитывающей линий развития мирового разделения труда и хозяйственной кооперации в регионе.
Сегодня практически отсутствует стратегическая политика как в регионе в целом, так и по отношению к отдельным странам. Политические решения в АТР носят реактивный и пассивно выжидательный характер, отдельные действия конструктивного характера не объединены единой программой и концепцией участия СССР в АТР. Очевиден перекос внешней политики в сторону Европы и США (рассматриваемых вне рамок АТР). Осуществляемые сегодня политические решения явно опираются на представления и знания об АТР, не учитывающие ни реального положения дел, ни ситуации, ни тенденций и перспектив развития этого региона.
К ВОПРОСУ О ВОЗМОЖНЫХ ПОЗИЦИЯХ СССР В РЕГИОНЕ
Анализ перечисленных факторов и тенденций явственно указывает на то, что позиции СССР в АТР сегодня не соответствуют ни значимости АТР в процессах мирового развития, ни значению этого региона для реализации стратегических целей внешней политики СССР. Можно утверждать, что недоучет статуса и роли АТР реально поставил СССР на грань полной потери влияния на страны региона и привел к потере контроля за политическими и экономическими процессами, текущими в нем. Необходимо констатировать наличие идеологического и концептуального тупика в плане реализации Азиатско-Тихоокеанской политики СССР. Более того, следует подчеркнуть, что при сохранении существующих подходов и идеологии внешних политических отношений в АТР выхода из создавшегося положения нет. Необходим серьезный пересмотр всей системы приоритетов советской внешней политики. АТР должен занять в этой новой системе приоритетов и глобальной внешнеполитической стратегии СССР место, соответствующее его роли в исторических процессах мирового развития.
Наиболее смелые варианты развертывания советской политики в АТР опираются на концепцию “размена” существующего избыточного военного присутствия СССР в регионе и создания новых экономических форм сотрудничества и кооперации с Китаем, Южной Кореей, Японией. По сути дела, за этими внешнеполитическими сценариями стоят достаточно рациональные и стратегически необходимые программы интенсивного развития советского Дальнего Востока за счет связей с развитыми и развивающимися странами АТР. В этих программах предполагается создание новых экономических зон на Дальнем Востоке, обеспечение режима наибольшего благоприятствования по отношению к зарубежным акционерным обществам, концессиям и торговым фирмам, создание смешанных предприятий на базе существующих сырьевых баз, импорт новых технологий и создание за счет этого Дальневосточного региона, сопричастного основным линиям развертывания АТР. Не отрицая необходимости развертывания, значения и позитивной роли названных программ, следует подчеркнуть, что на этом пути не может быть в принципе достигнуто качественно новое состояние советских международных отношений на Дальнем Востоке и в АТР в целом: Дальний Восток все равно продолжает в этом случае оставаться сырьевым и территориальным “придатком” к региональным структурам, центр развития которых лежит в Японии, Южной Корее и Китае.
Учитывая более широкие системные проблемы реформы социалистического хозяйства и общественных отношений, маловероятно, что за счет развертывания названных программ может быть быстро преодолен разрыв в экономическом развитии стран АТР и советского Дальнего Востока, а значит – может быть приостановлен процесс изоляции СССР в регионе, имеющий, как мы уже подчеркивали, технологические и экономические причины. Во всех случаях – не может быть достигнута новая форма участия СССР в процессах мирового развития и региональных инфраструктурах.
Действительно, характер сложившихся на сегодняшний день региональных экономических связей и отношений между странами АТР, степень хозяйственной интеграции и темпы технологического роста по сути дела не позволяют СССР участвовать в региональной кооперации и регионально распределенном производстве на правах равномощного партнера. Выдвигая в качестве стратегической линии внешней политики задачу “включения” СССР в уже сложившийся экономический и технологический регион, мы предопределяем как характер этого подключения, так и статус СССР в регионе. Можно со всей очевидностью утверждать, что пытаясь повторить и воспроизвести путь, пройденный развитыми странами АТР, СССР все время будет оставаться в “хвосте” научно-технического и технологического прогресса. Это не означает, что нужно отказаться от импорта технологий или стратегии формирования новых экономических зон на Дальнем Востоке. Это лишь означает, что задачи хозяйственного развития Дальнего Востока и экономического участия СССР в АТР не должно подменять собой стратегических линий внешней политики в регионе. Подлинное подключение к уже сложившемуся и сформированному региону невозможно. Подлинное участие в процессах регионального развития возможно лишь в том случае, если будет строиться и развертываться новый регион, в котором место, функции и роль СССР с самого начала “очерчены” и подготовлены.
Другими словами, можно утверждать, что вопрос о позициях СССР в АТР может быть решен только в том случае, если будет спроектирован контур новой региональной системы, включающей СССР как необходимый элемент и участника этой системы. Однако создание такого рода нового региона, запуск процессов регионализации не может быть чисто искусственным, техническим действием. Для того, чтобы создать и оформить новый регион, необходимо выделить такие естественноисторические процессы и тенденции, которые бы делали возникновение этого региона необходимым, а значит – содержали бы в себе весь комплекс условий и предпосылок регионализации, весь набор регионообразующих факторов. Надо не столько спроектировать “регион”, сколько “увидеть” его ростки и контуры в современной ситуации и существующих региональных противоречиях. Для этого необходимо вновь обратиться к введенному представлению о “регионе”, как единице связи процессов развития и процессов воспроизводства.
Попробуем использовать его в прожективной ориентации так же, как мы пользовались им в аналитической манере, рассматривая процессы становления региона “США – Япония – страны АТР”. Идея “региона” и понятие “региона” становится в этом случае важнейшим средством для программирования будущего и проектирования позиции и действий СССР в АТР. Попробуем в этом плане вновь оценить глубинные процессы регионального развития.
Рассматривая ситуацию, сложившуюся в АТР на рубеже 80-х годов, следует предположить, что основным противоречием, создающим эту ситуацию, является противоречие между процессами имитации европейских и американских моделей развития и поисками самостоятельных моделей и путей развертывания региона. АТР в тех формах, в которых он исторически складывался по оси “США – Япония – страны АТР” представляет собой регион, возникающий на пересечении американо-европейской модели технологического развития и механизмов воспроизводства, характерных для восточно-азиатского типа организации жизнедеятельности. Следует предположить, что этот регион (в дальнейшем обозначаемый как регион-1), окончательно оформится к первому десятилетию ХХI века.
Вместе с тем, процессы регионализации во многом определяются не “лидерами”, а “отстающими”. По мере оформления региона-1 будут все более и более проявляться противоречия между технологическим развитием и культурными формами, характерными для АТР и конституирующими механизмы воспроизводства жизнедеятельности в этом регионе. Американо-европейская модель развития, понимаемая как усложнение внешних форм цивилизации и совершенствование инструментальных структур производственных процессов, не может стать ведущей для АТР и неминуемо вызовет целый спектр глубинных противоречий с историческими и культурными традициями этого региона, с существующими структурами образа жизни. Рано или поздно встанет вопрос об альтернативном пути развития, питаемом восточной культурой и историей.
КОНТУРЫ “ПЯТОГО” ВАРИАНТА
Уже сегодня эти глубинные противоречия и тенденции становления альтернативного пути развития проявляются в различных точках АТР; носителем их все более и более становится Китай. Возникают глубинные культурные конфликты, ширится общественная реакция против вестернизации и японизации региона в той ее части, где она выступает как пропаганда европейского образа жизни и американских стандартов. Растет направление традиционализма, приобретающее все атрибуты консерватизма; культурная реакция и противодействие свободному экономическому предпринимательству и идеалам индивидуализма приобретает вид национализма и внутренней милитаризации.
Ширится тенденция обращения к культурным и историческим корням восточного мышления, антропотехники и восточного образа жизни. Несомненно, что в США и Японии эти тенденции и эти противоречия достаточно осознаны. Ведутся широкие исследования и разработки по анализу способов “приживления” технологий и систем деятельности в ино-культурных и полиэтнических сообществ. Следует ожидать на рубеже ХХI века своеобразного “взрыва” интереса к культурологической и культуротехнической проблематике; скорее всего, резко возрастет масса и масштаб разработок по проблемам культуры на материале АТР.
В качестве одного из рычагов влияния на традиционализм и культурные противоречия все шире используется образовательная технология. Следует также ожидать создания специальных антропотехнических центров, в которых будет вестись углубленный теоретический и технический анализ восточных психотехник и способов их использования в рамках технократической цивилизации. Однако, все названные моменты характеризуют класс работ, направленных на совершенствование и нормализацию функционирования в рамках региона-1. Вместе с тем, вполне можно ожидать возникновения другой региональной структуры, где в качестве осевого процесса развития будет выступать план развития человеческой деятельности, мышления, форм общежития и человека как носителя деятельности и мышления. Такого рода направление развития могло бы использовать богатые традиции искусственно-технического отношения к человеку, распространенное на востоке и укорененное в культуре стран АТР, а в качестве процессов и механизмов воспроизводства в этом случае при образовании региональной структуры будут выступать элементы технологии и структуры производственной деятельности, заимствованные из Европы и Америки. Другими словами, если сегодня технологическое развитие ассимилирует и подчиняет себе жизнедеятельность и трудолюбие японцев, то в новом регионе культурные и антропотехнические процессы должны ассимилировать и поглотить технологии, поставив их в рамки развития образа жизни, мышления и деятельности людей. Сегодня можно предположить наличие скрытого процесса формирования региона-2, центр которого лежит в Китае и, возможно, в Индии.
Однако, такого рода регион-2 не может рассматриваться как конкурентоспособный при сопоставлении с регионом-1: это связано прежде всего с тем, что для последовательного оформления региональных структур необходимо наличие артикулированного знания и способов мыслительной организации, конституирующих процессы осознания и рефлексии, а значит – все процессы оформления образцов, схем и прототипов нового пути развития. Для того, чтобы окончательно покинуть путь имитации и сформировать альтернативную модель развития, необходимо придать “второму региону” конструктивность, сопоставимую с интенсивностью и артикулированностью технологической экспансии США и Японии на страны АТР. По сути дела, регион-2 может быть сформирован только при наличии такого рода искусственных формирующих процессов мыслительной и деятельной организации, захватывающих и направляющих естественные тенденции культурной эмансипации. Ясно, что ни Китай, ни Индия (которая в этом случае может стать элементом АТР) не обладают достаточным потенциалом для создания конкурентоспособной модели развития АТР и оформления глубинных культурно-исторических традиций и тенденций в программу движения и развертывания мышления и деятельности, значимую для других стран в ХХI веке. Выступая в качестве источника условий и предпосылок образования региона, эти страны сегодня не могут обеспечить всего комплекса работ по формированию региона-2. Более того, по мере освоения экономических и технологических моделей, заимствованных из США, в этих странах будут, как мы уже сказали выше, обостряться культурные, социальные и, как следствие, – региональные проблемы, могущие на много лет затормозить становление региона-2.
Вместе с тем, эти задачи могут быть решены за счет участия СССР. Однако реализация такого рода программы формирования новой региональной инфраструктуры “Москва – Пекин – Дели – страны АТР” требует кардинальной смены всех внешнеполитических ориентаций в регионе и всех программ развития Дальнего Востока. Развертывание названной программы подключения СССР к процессам регионального и мирового развития через оформление нового культурного региона предполагает смену идеологии и способов работы высших и средних эшелонов организационно-управленческих кадров, отвечающих за работу систем образования, культуры, науки и техники. Задача анализа глубинных процессов самоопределения и взаимоопределения национальных культур, утверждение идеи культурной многополярности мира и доведение восточных культурных традиций до степеней мыслительной артикулированности и оформленности, сопоставимых с программами технологической экспансии и экспортом американо-европейской цивилизации требует опережающих научных, культуротехнических исследований и разработок процессов регионального развития.
Это в свою очередь означает, что на Дальнем Востоке до 2000 года должен быть развернут пояс “культурной ассимиляции” АТР – как площадка для теоретических разработок и экспериментирования в области культуротехники, антропотехники и регионального развития. В качестве базы должна быть развернута сеть малых университетов и за короткое время в условиях работы над проектами и программами для стран АТР подготовлена прослойка высококвалифицированных специалистов в области социальных наук и социальной инженерии. Здесь же может вестись направленная подготовка кадров из Китая, Вьетнама, Кореи и т.д. Создаваемая инфраструктура должна быть максимально отделена от существующих административных систем в области образования и науки, и должна выступить в качестве экспериментальной формы для разработки новых принципов организации прикладных комплексных исследований и разработок в контексте целевых программ.
В этом контексте приобретает новый смысл и программы экономического сотрудничества с Китаем и странами АТР. Действительно, в этом случае заимствование и экспорт технологий, создание анклавов экономического развития будет выступать как практическое экспериментирование в рамках поиска и разработки новой модели развития АТР. В этом контексте могут получить новое назначение традиционные предметы отечественного экспорта: сырье и вооружения. Иными глазами следует смотреть на задачи пространственного планирования и территориального размещения “узлов” региона-2.
Огромное значение, как мы уже подчеркивали выше, должно быть придано сотрудничеству с Китаем, который в этом случае выступит, с одной стороны, как источник и потенциальный центр новой региональной структуры (последняя после 2035 года должна ассимилировать регион-1 и превратить технологическое и хозяйственное развертывание в средство развития общественных систем региона-2 и жизнедеятельности людей в нем), а, с другой стороны, как геополитический, геоэкономический и геокультурный союзник СССР. По всей видимости, в регионе-2 Китай будет играть роль, выполняемую Японией в рамках региона-1. Вопрос о подключении и участии СССР в АТР в этом случае, несмотря на целый ряд серьезных проблем и опасностей, получает совершенно иное решение: развертывая специальные научные, философские, исторические исследования и прикладные разработки, создавая прослойку квалифицированных специалистов в области социальной и культурной инженерии, включающихся в региональные процессы, СССР непосредственно участвует в формировании региона-2 и оставляет за собой возможности рефлексивного контроля и рефлексивного управления как в ситуациях региональных конфликтов, так и в ситуации нормального развития АТР.